Содержание:
Исторические события «диБит»
Основные ссылки
14 августа 1834 — Закон о бедных и работные дома
Работный дом — благотворительное учреждение, созданное для оказания помощи нуждающимся и в виде помощи предоставляющее оплачиваемую работу при непременном проживании в таком доме и подчинении его внутреннему порядку. По мнению Оксфордского словаря, первый работный дом появился в Эксетере в 1652 году, но есть свидетельства, что подобные заведения были и раньше.
Работные дома впервые появились в Англии в XVII веке и имели первоначально принудительный характер для борьбы с нищенством. Согласно законам о нищенстве, несостоятельные бедняки помещались в такие дома, где были обязаны трудиться. Внутренний порядок мало чем отличался от тюрем. Существовала система поощрений и наказаний: за нарушение дисциплины могли быть назначены дополнительные работы, также практиковались телесные наказания, карцеры, ограничения в еде. Мужчины, женщины и дети находились отдельно друг от друга. Угроза помещения в работный дом заставляла многих бедняков соглашаться на любые условия работы на фабриках, что позволяло владельцам фабрик снижать зарплату.
По закону о бедных 1834 в работные дома принудительно помещались все обращавшиеся за общественной помощью. Условия содержания в работных домах неоднократно становились причиной скандалов. Чартисты включили требование ликвидации работных домов в петицию 1842 года.
В связи с развитием социального (в том числе пенсионного) обеспечения в XX веке система работных домов изжила себя. Они фактически превратились в дома для престарелых и инвалидов.
Рекомендовать «14 августа 1834 — Закон о бедных и работные дома»
История Англии
Закон о бедных
Положение сельскохозяйственного рабочего, особенно на юге, было часто очень скверным в тридцатых и «голодных» сороковых годах, когда даже фермер, который его нанимал, переживал тяжелые времена.
На «трудящихся бедняков», в поле или на фабрике, лег тяжелый гнет нового закона 1834 года о бедных, когда была отменена выдача пособия беднякам, не живущим в работных домах, и «испытание работного дома» стало обязательным для просителей общественной милостыни.
Такова была безжалостная утилитаристская логика членов Комитета по контролю за соблюдением закона о бедных, которым закон дал власть. Это было жестокое лекарство от ужасной болезни; спинхэмлендская политика сбора с трудящихся налога в пользу бедных, используемого для выдачи пособий низкооплачиваемым, ставила даже имеющего работу рабочего в положение нищего и держала оплату на низком уровне; более того, теперь эта система разоряла и налогоплательщиков.
Операция была необходима, чтобы спасти общество, но хирургический нож применяли без анестезии. Необходимость сделать жизнь в работных домах менее привлекательной, чем работа в поле или на фабрике, была главным принципом, на основе которого действовали члены комитета, а так как в этот период они не могли увеличить привлекательность работы по найму при помощи установления минимума заработной платы, то чувствовали себя обязанными сделать и без того не очень счастливую жизнь в работных домах еще более скверной.
Кроме того, занявшись проблемой взрослых рабочих, комитет смотрел сквозь пальцы на то, насколько справедливо обращаются здесь со стариками, детьми и инвалидами и проявляется ли та забота о них, которую они во всяком случае заслужили.
«Оливер Твист» Диккенса был нападением на порядок, существующий в работном доме, и эта критика нашла отклик в широких массах, ставших более отзывчивыми в Викторианскую эпоху. Трудящийся класс города и деревни рассматривал новый закон о бедных как ненавистную тиранию.
Национальный и централизованный характер, который придали первые члены комитета закону о бедных, помог осуществить много улучшений, подсказанных позднее филантропией, которая постепенно стала более гуманной, так как стала более опытной и научной. Несовершенный и жестокий, каким он был в 1834 году, закон о бедных как таковой был внутренне честен и содержал в себе семена своей собственной реформы.
Система, воздвигнутая для нового закона о бедных, основывалась не на принципах «laissez-faire», а на противоположной теории. Это было сочетание избирательного и бюрократического принципов, отстаиваемых в «Конституционном кодексе» Бентама. Три правительственных комиссара (чиновники, представляющие центральное правительство) должны были сформулировать правила применения закона о бедных и следить за их выполнением.
Но подлинными исполнителями этих правил должны были быть местные выборные корпорации — опекунские советы. Каждый «союз» приходов должен управляться «советом попечителей о бедных», избираемым всеми налогоплательщиками, и централизованная бюрократия наверху, и демократические избранные опекунские советы на местах — все это было заменой прежних методов управления, которое осуществлялось сельскими джентльменами, действовавшими в качестве неоплачиваемых мировых судей.
Однако новый закон о бедных 1834 года был весьма неудачным началом для реформирования методов управления в сельских местностях. Его жестокость, особенно относительно разделения семей, внушала сельской бедноте отвращение к улучшениям и примиряла ее с прежним «отеческим» правлением мировых судей. Новый закон о бедных мог бы служить образцом для других изменений в местном управлении, но он был слишком непопулярен.
Почему сквайры — как виги, так и тори — покорно соглашались на это нарушение их права управлять сельской местностью только в вопросе о применении закона о бедных? Только в отношении этого закона они допустили вторжение государственной бюрократии и выборной демократии в сельские области.
Причина этого ясна. Сельские джентльмены были непосредственно заинтересованы в перемене. При прежней системе выплаты пособий низкооплачиваемым (в дополнение к заработной плате) налог в пользу бедных, который выплачивали и сельские джентльмены, становился с каждым годом все тяжелее, и пессимисты предсказывали, что в конце концов он поглотит все доходы королевства.
Вигские министры представили билль как «мероприятие для помощи сельскому хозяйству», а Пиль и Веллингтон приняли его как таковой. По приказу Веллингтона палата лордов устояла от искушения отвергнуть эту весьма непопулярную меру.
В результате процветания промышленности и земледелия в пятидесятых и шестидесятых годах жребий наемных рабочих города и деревни стал значительно легче. Вскоре после 1870 года заработная плата сельскохозяйственных рабочих достигла такой высоты, какой впоследствии не достигала вновь в течение многих лет.
Всегда, в дурные и хорошие времена, заработная плата полевых рабочих на севере была выше, чем на юге, благодаря соседству угольных шахт и более высоким заработкам промышленных рабочих. Заработок батрака в Уэст-Райдинге Йоркшира составлял четырнадцать шиллингов в неделю, тогда как в Уилтсе и Суффолке только семь шиллингов.
Батраку, согнанному с огороженного общинного выгона и «открытого поля», иногда предоставляли в виде компенсации маленький участок земли, выделяемый филантропически настроенными сквайрами, священниками и фермерами, на котором он выращивал картофель.
Картофель в XIX веке оказывал значительную помощь батраку. Но выделение этих маленьких участков шло очень медленно. В пятидесятых и шестидесятых годах, когда земледелие еще процветало, лендлорды, особенно в крупных поместьях, подобных поместьям герцога Бедфорда, строили хорошие кирпичные коттеджи с шиферными крышами и двумя или даже тремя отдельными спальнями, так называемые «помещичьи коттеджи».
Прежние хижины были скверными, и большинство их было построено из глины, дранки и штукатурки и покрыто соломой; весь «коттедж» состоял из двух комнат. Фермерские дома были не только большими, но в среднем и более пригодными для жилья, чем старые хижины.
Лучшими из них обычно были те, которые недавно были построены лендлордом. Если хороший фермерский дом насчитывал уже два столетия, то это почти всегда был прежний помещичий дом, некогда принадлежавший какой-либо семье мелких сквайров.
Английский лендлорд, если и не был филантропом, то и не был просто «дельцом», извлекавшим из земли прибыль. Рента с новых «помещичьих коттеджей» редко покрывала расходы по их постройке и поддержанию. Существовали, конечно, и плохие лендлорды, и обычно сквайр мало симпатизировал желанию батраков повысить уровень своей жизни. Однако английский сельский землевладелец много сделал для сельской местности и ее обитателей.
Таким образом, когда британское сельское хозяйство достигло около 1870 года вершины своего процветания, предшествующего внезапной катастрофе следующего десятилетия, оно было основано на аристократической социальной системе, системе «двойного владения» лендлорда и фермера, которая сделала чудеса в способе производства, но слишком незначительно увеличила доходы батрака.
Верно, что он получал более высокую плату, чем сельскохозяйственные рабочие континента, но по английским меркам эта плата не была высока. Верно, что в материальном отношении он был лучше обеспечен, чем большинство самостоятельного крестьянства Европы. Верно также, что в Англии было много мелких ферм, на которых трудилась только семья фермера.
Но зато здесь больше не было столь многочисленного по отношению к другим обитателям страны независимого крестьянства, какое некогда существовало в Англии и еще сохранилось в континентальных странах.
Следствием такого положения явилось то, что, когда после 1875 года фритредерство завершило свою деятельность уничтожением процветания британского сельского хозяйства, воспитанные в городе избиратели были равнодушны к упадку сельской жизни, потому что она ассоциировалась с аристократической системой.
Слишком многие англичане смотрели почти с удовлетворением на развитие национального несчастья как на свободную и естественную экономическую перемену.
Закон о бедных в англии
После 1832 г. вигская буржуазия занялась утверждением своей власти и упрочением своего положения за счет как помещиков, так и рабочих, которых вигам пришлось принять в качестве союзников во время борьбы за билль о реформе. Первой задачей вигов было распространить победу 1832 г. на местное управление. Если парламентская система была устаревшей и хаотичной, то городское управление было, по-видимому, еще в худшем состоянии. Города находились во власти корпораций, избираемых как попало и обычно выражавших интересы какого-нибудь местного помещика или клики влиятельных лиц в городе. Большое количество новых городов, выросших из деревень за последние одно-два поколения, совсем не имело действенной административной машины. Округа графств деспотически управлялись мировыми судьями; наряду с этим изредка, для разрешения каких-нибудь особых вопросов, создавались разные комитеты с несогласованными между собой функциями и противоречивыми интересами. Эта неразбериха, естественно, способствовала коррупции и неэффективности администрации.
Акт о муниципальных городах в Шотландии (1833) и акт о реформе муниципальных городов в Англии (1835) уничтожили большинство этих организаций и заменили их корпорациями, избираемыми в Шотландии владельцами домов с доходом не менее десяти фунтов, а в Англии — всеми налогоплательщиками. На практике это дало возможность вигской буржуазии контролировать большинство крупных городов, поскольку рабочий класс самостоятельно выступил на арену муниципальной политики только к концу столетия.
Сельские округа остались в руках сквайрархии тори, с чем вигам пришлось примириться после 1688 г. Только в 1888 г. были организованы советы графств, чтобы обеспечить какую-либо форму самоуправления для местностей, не включенных в муниципальные города. Эта двойственность в местном управлении давала лендлордам как классу устойчивую социальную базу на протяжении всего периода укрепления власти промышленных капиталистов. Она дала им возможность вести длительную борьбу из-за хлебных законов и делала двухпартийную систему парламентского правления отражением разделения британских правящих классов.
Что касается других мероприятий этого первого послереформенного вигского правительства, то о фабричном законодательстве 1833 г. мы уже говорили, а отмена рабства негров будет нами рассмотрена несколько позже 1 . О напряженных классовых конфликтах, в условиях которых эти изменения произошли, тоже будет сказано позже, но их нельзя упускать из виду. Ничто не вызвало более горького классового чувства и ничто так полно не вскрыло истинный характер правления вигов, как закон о бедных от 1834 г. В основу этого закона, которому надлежало разрешить наиболее мучительный из всех вопросов местного управления, были положены принципы ортодоксальных ученых политиков того времени.
Пересмотр закона о бедных был необходим правящему классу по двум причинам. Прежде всего, по-видимому, быстро надвигался общегосударственный и местный финансовый кризис. В 1815 г. из общего бюджета в 67 500 тыс. ф. ст. примерно 25 500 тыс. ф. ст. получалось путем прямого налогообложения, причем свыше 14 млн. ф. ст. поступало от подоходного налога. После войны буржуазии удалось добиться отмены подоходного налога, и в 1831 г. только 11 500 тыс. ф. ст. из общего дохода в 47 млн. ф. ст. было получено путем прямого налогообложения. Последняя сумма не превышала двух пятых суммы, выплачиваемой как проценты держателям облигаций государственного долга. Результатом этого был целый ряд несбалансированных бюджетов, наряду с совершенно непропорциональным бременем налогообложения, от которого страдали широкие массы.
В некоторых районах спинхамлендская система, которая начинала становиться все менее и менее пригодной для нужд промышленной страны, довела многие приходы почти до банкротств. Налог в пользу бедных после того, что он снизился почти до 4,5 млн. ф. ст. в середине двадцатых годов под влиянием экономического кризиса, опять превысил 7 млн. ф. ст. в 1831/32 финансовом году.
Но спинхамлендская система, однако, была не только очень дорогостоящей. Она также затягивала борьбу домашней промышленности с фабриками и задерживала необходимый фабрикантам приток дешевого труда в промышленные города. Целое поколение ручных ткачей и мелких ремесленников ожесточенно боролось за то, чтобы не попасть на фабрики. Из года в год их доход уменьшался, и в конце концов рабочий за полную рабочую неделю не мог уже заработать больше пяти или шести шиллингов. Даже при получении дополнительного вспомоществования, полагающегося по закону о бедных, это составляло только голодную заработную плату, но, по крайней мере, ткачи и безработные батраки, как и те из них, что имели непостоянный заработок, могли голодать на воле. В 1834 г. им предложили сделать выбор между фабрикой и работным домом. Таким образом закон о бедных, уничтожив вспомоществование для лиц, находившихся вне работных домов, загнал новые слои рабочих на предприятия, дающие прибыль хозяевам, примерно так же, как это получилось, с африканскими неграми в конце столетия в результате введения налога на хижины.
Принцип нового закона был очень прост: каждый нуждающийся во вспомоществовании должен был получать его в работном доме. На протяжении всего периода действия спинхамлендской системы работные дома являлись главным образом местом призрения для престарелых, инвалидов, детей и всех тех, кто был настолько беспомощен и беззащитен, что попадал туда. Эти дома являлись образцом, по которым строилось еще много подобных домов, причем теперь уже не отдельными приходами, а группами, приходов, известных под названием «союзов».
Для того чтобы новая система оказалась полностью эффективной, необходимо было, чтобы положение бедняка было «менее приемлемым», чем положение наименее преуспевающего рабочего, находящегося вне стен работного дома. Комиссия, созданная в 1834 г. для реорганизации закона о бедных, выразила всю сущность новых установок в зловещих словах, что «каждый работоспособный человек, проживающий в работном доме, должен подвергаться такому режиму в отношении труда и дисциплины, который оттолкнет даже бездельников и порочных людей». В тот период, когда миллионы людей почти умирали с голоду, «оттолкнуть» от работных домов можно было, только прибегнув в них к всевозможным унижениям и жестокости. Семьи разлучались, пища была плохая и ее было мало, работа, которую заставляли выполнять, была унизительна и бессмысленна. Среди наиболее обычных видов работы было рассучивание канатов и дробление камней.
С целью избежать общественного контроля над проведением в жизнь акта назначили трех уполномоченных, фактически не несущих ответственности ни перед кем; это были «три короля Сомерсетского дома», которые на протяжении десятилетия вместе с их секретарем Эдвином Чадвиком были самыми ненавистными людьми в Англии.
Коббет на последнем году своей жизни начал вести борьбу против «Бастилии закона о бедных» в палате общин, но уже другим суждено было продолжать ее и слить ее с крупным движением рабочего класса — чартизмом. Закон о бедных, больше чем что-либо другое, сделал вигов непопулярными и дал возможность народу осознать, что его обманули биллем о реформе. Огромные возбужденные толпы демонстрантов аплодировали таким ораторам, как Остлер или священник-методист Дж. Р. Стивене, который заявил в Ньюкасле: «Вместо того чтобы жена и муж, отец и сын разъединялись, чтобы их сажали в подземную тюрьму и кормили «тюремной кашицей», вместо того чтобы жена или дочь надевали тюремную одежду, — Ньюкасл должен быть превращен в сверкающий костер, потушить который можно только одним средством — кровью всех тех, кто поддерживал эту меру».
В некоторых местах работные дома штурмовались и сжигались после ожесточенных стычек между народом и войсками. Во многих северных городах новый закон удалось полностью провести в жизнь только лет через десять или даже позже. В Тодмордене первый работный дом был построен через тридцать лет после издания закона. Однако массовые волнения прекратились по завершении первой фазы чартистской деятельности, примерно в 1839 г., и основные пункты закона о бедных были проведены в жизнь как в сельских, так и в промышленных районах. В конце тридцатых годов самообложение в пользу бедных снизилось примерно до суммы в 4—4,5 млн. фунтов стерлингов.
Для этого снижения имелись внешние причины, самая главная из них — наступление века железных дорог. В 1823 г. начала функционировать Стоктон-Дарлингтонская железная дорога; в 1829 г. была открыта гораздо более важная линия, соединившая Манчестер и Ливерпуль. Вначале железная дорога использовалась в основном для перевозки грузов, но вскоре обнаружилось, что поезда могут развивать гораздо большую скорость, чем это предполагалось, и что они могут перевозить пассажиров быстрее и дешевле, чем почтовая карета.
Началась настоящая лихорадка железнодорожного строительства, сопровождавшаяся спекулятивным бумом и игрой на акциях и земельных участках. В годы 1834—1836 для постройки железных дорог было собрано около 70 млн. ф. ст. Тысячи миль рельсов были уложены сначала в промышленных районах, затем на главных путях, идущих радиусами из Лондона, а затем уже и на менее важных участках. Большое количество капитала, затраченного на эти работы, не могло немедленно принести барыш, и в 1845 г. начался жестокий кризис, охвативший много отраслей промышленности и отразившийся на многих банках. Этот кризис явился скорее результатом излишнего оптимизма в спекуляции, чем непрочного положения железнодорожных компаний; он скоро закончился и сопровождался даже еще большим размахом строительства.
В результате этого начался период, который можно назвать второй промышленной революцией. Век железных дорог положил начало огромному росту всех отраслей промышленности, он ознаменовал собой укрепление монополии британских фабрикантов и начало развития современной тяжелой промышленности. Экспорт возрос с 69 млн. ф. ст. в 1830 г. до 197 млн. ф. ст. в 1850 г.; но гораздо важнее этого простого количественного увеличения был тот факт, что началось усиленное развитие некоторых главных отраслей промышленности, особенно угольной и металлургической. В 1830 г. плавилось 678 тыс. т чугуна; в 1852 г. его выплавка дошла до 2 701 тыс. т. Добыча угля возросла с 10 млн. т в 1800 г. до 100 млн. т в 1865 г.
Англия не только являлась первой страной, создавшей у себя необходимую ей железнодорожную сеть; она вскоре начала также строить железные дороги, получая от этого огромные барыши, во всех странах мира, особенно в колониальных и полуколониальных странах, не имевших достаточно плотного населения или достаточной концентрации капитала для того, чтобы строить их самостоятельно.
В этих странах железные дороги обычно не только строились британскими подрядчиками, но также и финансировались займами, получаемыми из Лондона. Началась новая фаза для британской торговли. Приблизительно до 1850 г. экспорт преимущественно состоял из предметов широкого потребления и, главным образом, из хлопчатобумажного текстиля. Хотя после этого времени текстиль остался самой крупной статьей экспорта, но наряду с ним за границу начали вывозить все большие количества железных изделий, рельсов, паровозов, железнодорожных платформ, а также всевозможных машин. Англия стала вывозить орудия производства, и центр тяжести британского промышленного капитализма начал перемещаться из Манчестера в другие города.
Непосредственным результатом железнодорожного бума внутри страны было увеличение спроса на труд. Рабочие нужны были как для самого железнодорожного строительства, так и для угледобычи, для сталелитейной и других отраслей промышленности, связанных со строительством железных дорог. С 1830 г. тысячи землекопов были заняты на работах, причем число их беспрерывно возрастало, дойдя к 1848 г. почти до 200 тыс. Многие из них были ирландцами, но большинство были, вероятно, английские рабочие, «освобожденные» законом о бедных, изданным в 1834 г. Часть людей пошла работать на шахты; там, поскольку они представляли собой неорганизованную массу и были доведены до отчаяния, они начали перебивать работу у шахтеров. Это привело к тому, что к 1843 г. в Стаффорде было объявлено, что хозяева «будут брать на работы в шахтах людей, занимавшихся ранее землепашеством или имевших любую другую профессию, при условии, если они согласятся получать за свою работу на 2 .
В 1840 г. власть вигов пошатнулась. Пять дефицитных бюджетов и затянувшийся кризис подорвали их престиж. Закон о бедных был непопулярен не только среди рабочих, не имевших права голоса, но также и среди мелкой буржуазии, которая право голоса имела. Средняя и крупная буржуазия видела, что интенсивная классовая борьба за хартию вызывает необходимость положить конец социальному эксперименту и создать сильное реакционное правительство.
Помимо этого виги в силу своего классового состава не могли? разрешить вопрос о хлебных законах, отмена которых становилась теперь неизбежной. Промышленники, представлявшие собой костяк партии, настаивали на отмене этих законов; но старые вигские помещичьи семьи, все еще занимавшие много руководящих постов, были не в состоянии заставить себя провести мероприятие, которое, по их мнению, должно было резко сократить доход, получаемый ими от земли. Частичная отмена этих законов^ никого не могла удовлетворить, но она повсюду была правильно расценена как признак слабости.
При таких обстоятельствах выборы 1841 г. закончились победой тори и созданием правительства, возглавляемого Пилем. Лендлорды вздохнули с облегчением, но потребности экономики вскоре толкнули новое правительство на путь свободной торговли и отмены хлебных законов.
1 См. главу V, раздел 4.
2 См. главу XV, раздел 2.
>
Просмотров: 4157
Законы о бедных Работные дома
Законы о бедных
С конца 40-х годов XVI в. государственная власть из чисто полицейских соображений берет в свои руки разработку системы призрения бедняков. Иными словами, государство оказалось вынужденным признать неизбежность нищенства. Уже при Марии Тюдор разрешили просить милостыню нищим, имеющим особые свидетельства. Но лишь статут Елизаветы 1563 г. положил начало принудительному взысканию пожертвований на содержание бедных.
Закон 1572 г. говорит о том, что нищие старше 14 лет, не имеющие права собирать милостыню, при первой поимке подвергаются бичеванию и клеймению, при второй — объявляются государственными преступниками, при третьей их казнят без пощады. В приходах и городах назначаются постоянные сборщики налога в пользу бедных. Мировые судьи могут тратить часть собранных средств на покупку земли и постройку работных домов, обитатели которых обязаны под страхом телесного наказания исполнять предлагаемую им работу.
Закон 1576 г. предписывает открыть в каждом графстве два-три работных дома, которые называют исправительными, и снабдить их всем необходимым для работы. В них помещают работоспособных нищих и бродяг, подвергшихся наказанию. Средства на содержание работных домов доставляются налогом в пользу бедных.
Порядки, царившие в работных домах, могут быть с полным правом названы каторжными: в качестве наказания за все проступки фигурировали плети, и от смотрителя зависело число ударов; на ежедневное содержание заключенного полагался всего один пенс (тогда как смотритель получал 12 пенсов в день).
«Деревенское население, насильственно лишенное земли, изгнанное и превращенное в бродяг, старались приучить, опираясь на эти чудовищно террористические законы, к дисциплине наемного труда поркой, клеймами, пытками».[9]
Экспроприированные труженики, превращенные в бездомных людей, должны были где-то искать пристанища и заработка, и они устремлялись в двух направлениях: в города и сельские местности с еще не огороженными полями.
Работа для бедных в Англии
Среди тех, кто сочувствовал страданиям беднейшего населения Англии, было много писателей, поэтов, общественных деятелей. Хорошо известны обличительные романы Ч. Диккенса, У.Теккерея, сестер Ш. и Э. Бронте, Э. Гаскелл и др. Они не только призывали к филантропической деятельности, апеллировали к совести богатых, но и активно критиковали правовое несовершенство законов, установленных власть имущими для управления бедными.В 1841 г. вышла книга У. Бакстера, в которой содержались выдержки из уже опубликованных статей, памфлетов, петиций и обращений к правительству, а также писем известных людей своего времени, в которых затрагивалось положение бедняков в Англии.
Эти материалы свидетельствовали о недопустимой жестокости властей в отношении бедных, показывали глубину социальной трагедии низших слоев населения. Во введении автор сборника указывал главную причину, побудившую его представить мнения тех, кого возмущала существовавшая несправедливость в отношении бедных: он хотел привлечь внимание высших и средних классов к недопустимости сложившейся ситуации. У. Бакстер называет работные дома Бастилиями, тюрьмами для бедных, и приводит статистические данные и примеры бессердечного отношения должностных лиц этих учреждений к беднякам. Достаточно показательны названия разделов книги: «Тюремное обращение и тирания», «Объединенные Бастилии — тюрьмы» и пр.И все же, несмотря на серьезные недостатки, имевшиеся в организации деятельности работных домов, через них прошло большое количество бедняков. По переписи населения 1898 г. число находившихся в них на момент сбора данных составляло свыше 216 тыс. человек. По оценке исследователей, проводивших перепись, примерно столько же нуждающихся временно побывало в работных домах в течение года.
С конца XIX в. отношение к бедным стало постепенно меняться, а принципы исполнения Законов о бедных становились более гуманными. В 1891 г. работные дома впервые разрешили снабжать игрушками и книгами; в 1892 — нюхательным и курительным табаком. В 1893 г. женские комитеты получили разрешение посещать и инспектировать работные дома, а в 1894 г. смотрители начали выдавать обитателям работных домов заварку, молоко и сахар для самостоятельной организации чаепития. В 1897 г. в работных домах появилась должность сиделки по уходу за тяжелобольными. В 1900 г. правительство рекомендовало выдавать денежные фанты пожилым обитателям работных домов, зарекомендовавшим себя с положительной стороны. В этот период предпринимались и другие меры гуманизации системы попечения о бедных. Однако, несмотря на изменения к лучшему, в общественном мнении оставалось предубеждение против тех бедняков, которые не могли обходиться без общественной помощи.
Стремление государства унифицировать помощь нуждающимся на основе национального законодательства привело к созданию централизованной машины управления попечением бедных. Однако на практике создание эффективной модели управления осложнялось тем, что британское общество относилось достаточно настороженно к идее централизации.Как указывают исследователи, история Британии XIX в. — это история поиска баланса между центральной властью и местными органами управления. Достаточно упомянуть, что в середине XIX в. исполнение Закона о бедных все еще значительно варьировалось в различных приходах и графствах Англии. Во многих районах страны так и не удалось полностью отменить не институализирован- ные формы помощи бедным.
Так, например, в 1854 г., спустя 20 лет после введения «Нового закона о бедных», 84% пауперов получали материальную помощь вне стен работных домов.В начале 1870-х гг. британское правительство с тревогой констатировало резкое увеличение помощи, оказываемой беднякам вне работных домов, что явилось результатом депрессии предшествующего десятилетия. За этим последовали меры, названные крестовым походом против не институализированных форм помощи бедным. Однако вопреки предпринимавшимся усилиям даже спустя три десятилетия две трети пауперов все еще получали материальную помощь не через работные дома.
