Понятие закона природы и его основные трактовки
Закон природы как порядок существующего
Понятие природы связано с идеей упорядоченности мира. Способы упорядочения могут быть различными. Рассматривая этот вопрос более детально, мы увидим, что идея порядка практически всегда выражается в понятии закона. Порядок предполагает некоторое постоянство, неизменность объектов и отношений между ними. Но может ли такое постоянство быть абсолютным?
Все постоянства природы, которые мы фиксируем в ней, при ближайшем рассмотрении оказываются относительными, как, впрочем, и сами формы вещей, движений и отношений. Всякое постоянство формы можно представить себе как замедленный процесс, протекающий от своего возникновения или рождения до своего распада или превращения в другие формы. Космическое тело, дерево, русло реки, коралловый риф – все это суть постоянства, но постоянства относительные, и даже звездное небо – классический образец абсолютного постоянства – было иным во времена Античности. Можно сказать, что все постоянства природы подчинены некому фундаментальному закону изменчивости, который является, пожалуй, единственным непреложным законом природы. Но если мир постоянно изменяется, постижение природы как постоянства оказывается возможным только благодаря тому, что мы идентифицируем разделенные в пространстве, различные по качеству и количеству явления как многообразные формы обнаружения одних и тех же объектов (как, например, в уже упомянутом случае с яйцом, гусеницей, куколкой и бабочкой).
Все, что открыто нашему познанию, говорит о том, что неизменное (абсолютное) существует только в мысли, в культурном сознании и из сознания им же самим переносится на природу, в природе же как в существовании все изменчиво. Но как же тогда быть с законами природы? Быть может, то, что мы называем законами природы, следует отнести к явлениям культуры? Мы мыслим и требуем от мира абсолютного и постоянного, зная, что ничего абсолютно постоянного в мире существования нет. Без действующего в нашем мышлении логического закона тождества мы не постигали бы в природе никакого постоянства.
Далее, закон предполагает необходимость. Но как совместить необходимость с изменчивостью? Такое совмещение возможно только тогда, когда сама необходимость парадоксальным образом понимается как «ненеобходимая«. Это означает, что все совершается с необходимостью, но сама необходимость подобна правилам игры, которые остаются непреложным законом лишь постольку, поскольку они принимаются всеми ее участниками. Иными словами, все происходящее могло бы происходить иначе, но, если бы все было иначе, то это иначе также осуществлялось бы с необходимостью. Ведь в природе нет никакой конечной цели, к которой как к некому Абсолюту были бы устремлены все происходящие в ней события, а потому нет и единой абсолютной необходимости. Развитие природы – скорее, дивергентный (расходящийся), а не конвергентный (сходящийся) процесс. Целенаправленность вносится в мир только через человека, поскольку он как мыслящее существо в своей деятельности может преследовать некую заранее определенную им цель; только человек вносит идею целенаправленности в природный процесс, и тогда начинает рассматривать его по аналогии с культурно-историческим процессом.
Анализируя представления об упорядоченности мира, мы встречаемся с достаточно разнообразными концепциями порядка: от Платона, Аристотеля и Эпикура до И. Ньютона, Г. Лейбница и А. Эйнштейна. Все эти концепции так или иначе концентрируются вокруг различных понятий закона, и было бы целесообразно ввести какую-то типологию законов, точнее, типологию различных пониманий закона. Возьмем за основу классификацию, предложенную известным английским философом Альфредом Уайтхедом (1861-1947).
Можно выделить четыре основные концепции законов природы: имманентную, трансцендентную, позитивистскую и конвенциальную.
Имманентная концепция – это самая древняя из концепций, сформировавшаяся еще в античной Греции. Здесь закон понимается как нечто внутренне присущее самим объектам. Примером такого понимания может быть платоновская концепция закона: Платон рассматривает поведение тел как функцию их природы, которая понимается как геометрическая законосообразность, вытекающая из их пространственных форм (острые, режущие элементы огня).
Имманентная концепция предполагает, что порядок природы определяется характером реально существующих объектов, совокупность которых составляет основу этого порядка. Если установлено нечто общее в различных объектах, из этого с необходимостью следует и соответствующее тождество в их взаимосвязях. Иными словами, частичное совпадение природных объектов переходит в частичное совпадение взаимосвязей этих объектов с неким универсалъным образцом-эйдосом – «истинным объектом», который наиболее полно соответствует своей идее, или природе. Вот это совпадение и есть закон природы. И наоборот: закон служит средством объяснения характера идеализированных объектов, в совокупности образующих природу.
Ясно, что такая концепция исходит из существенной взаимозависимости объектов. Из этой концепции выводится ряд следствий:
1) цель познания состоит не просто в описании, а именно в объяснении явлений по схеме: «Несмотря на наблюдаемые неточности, в сущности, это есть. «;
2) не следует ожидать точного совпадения природы с каким-либо законом во всех без исключения случаях, поскольку «образец» не совпадает с каждым отдельным случаем, а есть не более чем образец. Закон в таком понимании будет иметь не динамический, а только статистический смысл;
3) поскольку законы зависят от индивидуального характера объектов, составляющих природу, а сами эти объекты подвержены изменениям, могут меняться и законы. Следовательно, эволюционная концепция Вселенной должна рассматривать законы природы также как развивающиеся в соответствии с развитием объектной среды. Имманентная концепция несовместима с принципом актуализма, согласно которому Вселенная развивается по одним и тем же вечным законам, определяющим поведение любого объекта на сколь угодно отдаленный срок. Отсюда следует, что мы должны признать ограниченность наших возможностей познания будущего, поскольку неясно, как долго будут действовать законы, известные нам сегодня;
4) концепция имманентного закона была бы приемлема только в случае, если бы удалось получить достоверную метафизическую теорию, согласно которой характер природных объектов определяется их внутренней природой, т.е. мы должны обосновать или принять то, что ранее было рассмотрено как доктрина внутренних отношений.
Трансцендентная концепция возникает позже имманентной. Здесь закон трактуется как нечто внешнее по отношению к объектам. Пример подобной точки зрения нам демонстрирует Демокрит, для которого специфика движения каждого отдельного атома не связана с его внутренней природой, а определяется внешними причинами – толчками и соударениями.
Данная концепция основана на альтернативной метафизической доктрине внешних отношений. Свойства каждого элемента рассматривается здесь не как его собственная характеристика, а как нечто привходящее. Согласно данной концепции:
1) объект не может быть понят в полной изоляции от других объектов, поскольку способ его существования зависит не только от него самого, но и от его окружения;
2) каждый объект вступает с другими объектами в отношения, характер которых как раз и определяется законами, вследствие чего законы не вытекают из природы самих объектов и, следовательно, знание законов ничего не говорит нам о самих объектах. И наоборот, из знания объектов мы не можем вывести закона их взаимодействия;
3) учение о внешнем источнике законов вытекает, с одной стороны, из деизма, предполагающего, что законы предписаны природе Богом и должны в точности выполняться, а с другой – из картезианского понятия протяженной субстанции, которая «не нуждается ни в чем другом для своего существования».
Три вышеперечисленных положения образуют фундаментальные основания новоевропейской науки. В составе этих оснований мы обнаруживаем:
а) понятийный аппарат картезианского деизма;
б) субстанциальный материализм;
в) концепция закона как внешнего по отношению к объекту.
Совокупность перечисленных постулатов вместе с редукцией физических отношений к системе взаимосвязанных пространственных перемещений и послужила основанием для разработки той упрощенной картины природы, на основании которой Декарт, Галилей и Ньютон начинают строить классическую науку как математизированное естествознание.
Справедливости ради, а также для более обстоятельной характеристики рассмотренных концепций закона следует отметить, что вера в некие универсальные законы, которым подчиняется все существующее, имела самое широкое распространение (в том числе и за пределами науки) задолго до Декарта. Возьмем, к примеру, мировые религии, охватывающие своим влиянием сотни миллионов людей: ислам, буддизм и христианство.
Мусульмане верят в неизменный закон, который установлен Аллахом и неотвратимо определяет судьбу каждого отдельного человека. По существу, закон ислама есть не что иное, как трансцендентный закон, признание которого склоняет человека к чувству предопределенности, фатализму.
Буддисты стремятся избежать мусульманского фатализма, полагаясь на безличный закон, вырастающий из самого порядка вещей, Закон, открытый в учении Будды, представляет имманентную концепцию, порождающую чувство отстраненности, спокойствия и невозмутимости.
Христианское понимание закона представляет собой определенный компромисс между трансцендентной и имманентной концепциями благодаря присутствию в его составе изрядной доли платоновского трансцендентализма.
Позитивистская концепция исходит из того, что закон есть не более чем наблюдаемый порядок явлений. В античной традиции эта концепция представлена Эпикуром или Титом Лукрецием Каром (ок. 99–55 до н.э.). В современной философии к ней близки различные варианты позитивизма, акцентирующие внимание на необходимости точного наблюдения и ясного описания явлений. Такой закон ничего не говорит нам ни о сущности вещей, ни о причинах их возникновения. В нем выражено не объяснение того или иного порядка, а только лишь его описание без дальнейших рассуждений о том, откуда он взялся и каковы его смысл и цель.
Позитивистская концепция выглядит привлекательной и простой, в отличие от двух предшествующих она не нуждается в метафизических обоснованиях вроде доктрины внутренних отношений или деизма. Закон природы понимается здесь как некая тождественность, сохраняющаяся в ряде сравниваемых между собой наблюдений. Он относится исключительно к наблюдаемым явлениям, а это значит, что задача познания мира заключается в формулировании простых (атомарных) предложений, совокупность которых могла бы выразить содержание наблюдаемых регулярностей – и ничего более.
Таким образом, для позитивиста закон есть не более чем утверждение о регулярности повторения фактов. Учение это, как отмечалось, восходит к Эпикуру с его обращением к обыденному опыту, далекому от метафизики и математики. Наблюдай и наблюдай, пока наконец сама собой не вырисуется некоторая регулярность, – она-то и есть закон.
Конвенциальная концепция закона формируется позже других, хотя предпосылки ее можно обнаружить во взглядах софистов, в частности в известном тезисе Протагора: «Человек есть мера всех вещей. » В соответствии с данной концепцией закон есть условное истолкование, конвенция (соглашение о господствующем в мире порядке). Несмотря на то что в истории философии к этой позиции были близки, пожалуй, только софисты, к середине XX века она получает широкое распространение. Ее возрастающая популярность обусловлена рядом факторов, обнаружившихся к этому времени как внутри самой науки, так и за ее пределами.
► Во-первых, изменяются представления о мире как объекте познания. Классическая физика была наукой о бесконечной Вселенной, которая, однако, понималась как замкнутая в себе и ограниченная и в своих проявлениях, и в способах ее познания. Вселенная рассматривалась как «повсюду одна и та же». Современные исследования в области термодинамики неравновесных систем (И. Р. Пригожин) склоняют к пониманию Вселенной как открытой системы, а изменения открытой системы допускают не только бесконечный перебор потенциально возможных комбинаций, но и возникновение принципиально новых ситуаций. Иными словами, происходит переосмысление происходящего не как явлений, но как событий. При таком подходе уже вряд ли можно говорить об исчерпывающем познании любого объекта или об универсальном методе, гарантирующем одно-единственно правильное решение той или иной проблемы.
► Во-вторых, меняются представления о познающем субъекте. В классической науке субъект рассматривался как незаинтересованный наблюдатель. Теперь же он выступает как активный участник событий, которого интересует не столько сам факт события, сколько та роль, которую оно играет в его собственной судьбе. В отличие от зрителя участник не может воспринимать происходящее отстраненно, «с точки зрения вечности». Познающий субъект не может ограничиться простой констатацией фактов: он непосредственно затронут происходящим, поскольку это происходит с ним, «достает» его, ставит под вопрос его счастье, а то и саму жизнь. И в решении этого вопроса вряд ли можно полагаться на холодную и трезвую рациональность методологических процедур.
В свое время датский философ Сёрен Кьеркегор (1813–1855) и особенно Зигмунд Фрейд прекрасно показали, что ни один психический опыт, насколько это касается нас, не может быть определен как «более рациональный», чем другой. Наука в этом смысле нисколько не «рациональнее», чем здравый смысл, а миф или ритуал могут служить сохранению жизни и отдельного человека, и социокультурного организма не менее эффективно, чем самая «продвинутая» научная теория. Как отмечал английский философ Майкл Полани (1891 –1976), действовать в конкретной жизненной ситуации, исходя из универсальных стандартных предписаний, – это и значит действовать неразумно!
► В-третьих, исторические, социокультурные и лингвистические исследования показали, что многообразие сосуществующих в пространстве и сменяющих друг друга во времени культур невозможно упорядочить в виде восходящего или нисходящего ряда. Из бесконечного многообразия культурно-исторических человеческих миров невозможно вывести идею единого универсального закона, годного «для всех времен и народов». Более того, сама идея универсума жизненных миров в принципе неосуществима из-за историчности опыта, на который она опирается. Идея исторического универсума несовместима как с бесконечностью исторического прошлого, так и с открытостью исторического будущего. Поэтому для современной рациональности более характерной является не идея завершенного порядка, а идея конструктивного хаоса, из которого рождаются многообразные человеческие миры. Каждый из этих миров живет в соответствии с законом, область определения которого ограничена историческим типом культуры. Закон выступает как конвенция, принятая данным сообществом и действующая в пространственных и временных границах этого сообщества, причем действие данного закона носит, скорее, не каузальный, а окказиональный характер.
Концепция конструктивного хаоса ставит пол вопрос само понятие причинности, на которое опирались традиционные концепции закона. Идея причины всегда была связана с понятием «того же самого», которое было необходимо, чтобы придать причине операциональное значение. Иными словами, для того чтобы понятие причины «работало», должно выполняться условие: одна и та же причина производит одно и то же действие. Это значит, что если у нас есть две одинаковым образом организованные системы, они будут «вести себя» одинаково.
Физика имеет дело с абстрактными объектами, которые рассматриваются как полностью тождественные, их различия обычно игнорируются как «несущественные» (физическое тело). Но ведь и историк или социолог, когда они рассуждают о своих предметах в каузальной терминологии, тоже говорят о сходных системах как о тождественных, хотя абсолютно тождественных исторических ситуаций не бывает. Но существуют ли абсолютно тождественные физические объекты?
Точность слов, как и точность чисел, конечна. Любое словесное или числовое обозначение «огрубляет» действительность уже тем, что одно слово или число используется для обозначения разных объектов. Объекты, обозначаемые одним словом, признаются тождественными не потому, что абсолютно идентичны друг другу, а потому, что мы относим их к одному классу, обозначаемому одним именем. Более того, какова бы ни была точность определения состояния объекта, спустя некоторое время это определение уже не будет полностью адекватным. Иными словами, объект, рассматриваемый во времени, не может быть полностью тождествен даже самому себе. Конечно, применив определенные концептуальные средства, возможно «продлить» время, в течение которого мы можем считать объект «тем же самым» за счет «смягчения» критериев его идентификации, однако это неизбежно приведет к чрезмерному расширению класса систем, которые мы рассматриваем как «те же самые». Какова бы ни была точность определения состояния, имеется определенное время развития, после которого это описание уже не будет адекватным, кроме случая гегелевской диалектики, которая есть попытка продлить существование классической концепции в динамическом мире.
Таким образом, мы приходим к следующему выводу: то, что мы называем естественным порядком, является, скорее, нашим представлением о порядке, которое мы проецируем на мир, получая в результате ту или иную «картину природы». Образ природы, созданный в рамках классической парадигмы, является не более чем одной из таких возможных «конструкций». Общим выводом из разочарования в классическом детерминизме становится убеждение в невозможности исключить субъективно-личностные компоненты из содержания нашего знания. Отсюда совершенно по- новому начинает выглядеть традиционная проблема – проблема статуса человека в системе мироздания.
Законы хода общественного процесса. Концепции формационного и цивилизационного развития общества
Законы, обусловливающие протекание общественного процесса, то есть законы общества, как и законы природы, объективны. Это означает, что они возникают и функционируют независимо от воли и сознания людей. Однако законы общества ограничены социальным временем и пространством, так как они возникают и действуют только с определённого этапа развития универсума — с этапа становления общества, как его высшей материальной системы.
Законы общества, в отличие от законов природы, — это законы деятельности людей. Вне этой деятельности они не существуют. Чем более глубоко мы познаём законы общественного строения, функционирования и развития, чем выше осознанность их применения, тем предметнее протекают исторические события, осуществляется социальный прогресс.
Подобно тому, как знание законов и процессов развития природы даёт возможность с наибольшей целесообразностью использовать природные ресурсы, знание общественных законов, движущих сил развития общества позволяет его правящей национальной элите сознательно творить историю с использованием наиболее прогрессивных методов руководства и управления. Познавая объективные общественные законы и используя их, руководство страны может действовать неспонтанно, а научно выверено, с выстраиванием концепций и программ как в целом, так и по всем сферам жизнедеятельности, главное — целеполагающе и достаточно свободно.
Законы общества имеют различный характер и степень проявления. По своему характеру это могут быть законы строения, законы функционирования и законы развития; по степени — всеобщие, общие и частные.
В соответствии с собственной сущностью законы строения характеризуют социальную и общественную организационно-структурную динамику в тот или иной исторический период; законы функционирования обеспечивают сохранение общественной системы в состоянии относительной устойчивости, а также создают предпосылки для перехода от одного её качественного состояния к другому; законы развития предполагают вызревание таких условий, которые способствуют изменению меры и переходу в новое состояние.
В соответствии со степенью проявления к всеобщим законам относится триада философских законов (законов диалектики), действующих в природе и обществе (о них мы говорили в лекции VII).
К общим законам, действующим в обществе, относятся:
— закон влияния способа производства на характер общественного процесса (на становление, функционирование и развитие сфер общественной жизни и областей деятельности, структуру общества);
— закон определяющей роли общественного бытия по отношению к общественному сознанию, в специфике обратных связей;
— закон зависимости уровня персонификации индивида (формирования личности) от состояния системы общественных отношений;
— закон социальной и общественной преемственности (закон социализации);
— закон приоритета общечеловеческих ценностей над групповыми.
К частным законам относятся законы, проявляющиеся в конкретной сфере жизни или области деятельности общества. Например, в сфере управления (политика) предметно функционируют такие законы, как «закон разделения властей», «закон приоритета прав личности над правами государства», «закон политического плюрализма», «закон приоритета права по отношению к политике», «закон возникновения и развития политических потребностей» и т.п.
В силу диалектики необходимости и случайности общественные законы, особенно законы развития, выступают чаще всего как тенденции. Они прокладывают себе дорогу через субъективные и объективные препятствия, социальные коллизии, через хаос непредсказуемых столкновений с противоположными общественными тенденциями. Столкновение различных тенденций ведёт к тому, что в каждый исторический момент общественного развития существует целый спектр возможностей для их осуществления. Поэтому, сознательно создавая условия, социум, общество способствуют реализации уже обусловленных ими (т.е. реальных) возможностей в наличествующую действительность, по сферам жизни и областям деятельности. Чтобы возобладавшая тенденция трансформировалась в закономерность (закон), необходимы разнообразные факторы, способствующие этому. Одним из таких факторов стали достижения (результаты) научно-технического прогресса. Сам научно-технический прогресс выступает как закономерность общественного развития. В силу этого одним из законов устойчивого общественного функционирования является закон соединения реальных возможностей общества (потенциала) с достижениями научно-технического прогресса. Этот закон историчен и объективирован во времени и пространстве общественными потребностями и способностями, связанными с предметным взаимодействием науки и техники
(начиная со второй половины XIX в.). Закон функционально проявляется во всех сферах жизни и областях деятельности общества. Открытие его состоялось в конце XX столетия автором курса лекций профессором В.П. Петровым. В новейшее время, в соответствии с законом, речь идёт о новационно-инновационном процессе, обусловленном возможностями общества.
В чём суть отличия проявления законов природы и общества?
Ответ: в механизмах реализации.
Объективность законов природы и общества очевидна. Законы выражают необходимую, устойчивую, существенную и обязательно повторяющуюся связь между процессами и явлениями. Но если в природе это связь как бы «застывшая» (камень, брошенный вверх, обязательно упадёт на землю — сила притяжения), то в социуме объективность законов связана с человеческим фактором, с личностью, с существом мыслящим, то есть способным как убыстрять, так и замедлять процесс общественного развития. Общественные законы историчны, они появляются и проявляются в определённые периоды становления и функционирования общества и открываются по мере его развития.
Механизм реализации общественных законов заключается в целеполагающей деятельности людей. Там, где люди разъединены или пассивны, общественные законы не проявляются.
Учитывая то общее, что есть у законов природы и общества и то, что их различает, они характеризуют общественное развитие как естественноисторический процесс (К. Маркс). С одной стороны, этот процесс естественный, то есть столь же закономерный, необходимый и объективный, как природные процессы; с другой стороны, исторический, в том смысле, что он представляет собой результаты деятельности многих поколений людей.
Существуют понятия «объективных условий» и «субъективного фактора» в проявлении и реализации законов общественного процесса.
Под объективными условиями имеются в виду те независящие от воли и сознания людей феномены и обстоятельства (прежде всего, социально-экономического характера), которые необходимы для порождения конкретного исторического явления (например: смены общественно-экономической формации). Но сами по себе они ещё недостаточны.
Как и когда произойдет конкретное историческое, общественное событие и произойдет ли вообще, зависит от субъективного фактора. Субъективный фактор — это сознательная, целеустремленная деятельность общества, социальных групп, общественно-политических движений, национальной элиты, отдельных личностей, направленная на изменение, развитие или сохранение объективных условий общественного бытия. По своей природе субъективный фактор может быть как прогрессивного, так и регрессивного характера.
Взаимодействие объективных условий и субъективного фактора находит своё выражение в том, что историю творят люди, но творят не по своему усмотрению, а будучи вписанными в определённые общественно-исторические условия: не Наполеон I (1769-1821 гг.), не Ф. Рузвельт (1882-1945 гг.), не В. Ленин (1870-1924 гг.), не А. Гитлер (1889-1945 гг.) и не И. Сталин (1879—1953 гг.) определяли характер конкретной исторической эпохи, а эпоха «породила» этих людей, в соответствии с присущими ей особенностями. Не было бы этих индивидов, были бы иные люди, с иными именами, но с близкими им потребностями и способностями, личностными качествами.
В чём сущность формационной и цивилизационной концепций общественного развития?
Процесс общественного развития сложен и противоречив. Диалектика его предполагает как поступательное развитие, так и скачкообразное движение. По мнению некоторых учёных общественное развитие идёт по синусоиде, то есть от первичного начала к пику совершенства, а затем наступает упадок.
В силу означенного, определимся с концепциями общественного развития: формационной и цивилизационной.
Формационная концепция. Понятие «общественно-экономической формации» применено в марксизме. Стержнем формации является способ производства материальных благ. Общественно-экономическая формация, по Марксу, — это исторически конкретное общество на определённом этапе его экономического развития. Каждая формация — особый социальный организм, развивающийся на базе внутренне присущих ему законов. Вместе с тем, общественно-экономическая формация — это конкретная ступень в развитии общества.
К. Маркс представлял общественное развитие как закономерную череду формаций, обусловленную изменением способа производства, влекущего изменения в производственных отношениях. В связи с этим история общества делилась им на пять общественно-экономических формаций: первобытнообщинную, рабовладельческую, феодальную, буржуазную, коммунистическую. В понятии Маркса в процессе общественного развития наступает определённый момент обострения противоречий, характеризующий несоответствие способа производства, сложившимся ранее производственным отношениям. Это противоречие обусловливает ускорение общественно-экономического процесса, которое приводит к смене одной общественно-экономической формации другой, которая должна быть, по его мнению, более прогрессивной.
Можно предположить, что деление Марксом общественной истории на формации в чём-то несовершенное, но стоит признать, что на тот период времени — XIX в., это было несомненным вкладом в науку об обществе, в социальную философию.
С позиций современного понимания формационной концепции, требуют своего уточнения ряд вопросов. В частности, отсутствуют характерные признаки перехода от одной формации к другой. Например, в России не было рабовладения; Монголия не испытала многообразия буржуазного развития; в Китае феодальные отношения эволюционировали в конвергенциональную плоскость. Вызывают вопросы, касающиеся определения меры производительных сил рабовладельческого и феодального обществ. Весьма специфической оценки требует фаза социализма в предполагаемой коммунистической формации, а сама коммунистическая формация выглядит утопично. Существует проблема межформационного периода, когда не исключается возможность возврата к предыдущей формации или некоего повторение её характерных особенностей или этапов в течение периода времени, не имеющего конкретных исторических очертаний.
В силу этих причин цивилизационная концепция общественного развития представляется более предметной.
Авторство цивилизационной концепции, с долей условности, принадлежит британскому учёному Арнольду Тойнби. Его двенадцатитомный труд «Исследование истории» (1934— 1961 гг.) представляет попытку уяснения смысла исторического процесса на основе систематизации огромного фактического материала при помощи общенаучной классификации и философско-культурологических понятий.
Здесь необходимо отметить тот факт, что задолго до Арнольда Тойнби проблемой и периодикой общественно-исторического развития занимался русский социолог Николай Яковлевич Данилевский (1822-1885 гг.). Ранее в курсе лекций была отмечена его позиция по этой проблеме. В своем труде «Россия и Европа» (1869 г.) он выдвинул теорию «культурно-исторических типов» (цивилизаций), развивающихся подобно биологическим организмам. Н. Данилевский выделяет 11 культурно-исторических типов: египетский, китайский, ассиро-вавилонско-финикийский, халдейский или древнесемитический, индийский, иранский, еврейский, греческий, римский, новосемитический или аравийский, романо-германский или европейский. Поэтому игнорировать вклад русского учёного в проблему общественного развития было бы несправедливо.
Прежде чем мы обозначим позицию Тойнби, определимся с понятием цивилизации.
Современные представления о цивилизации связаны с идеей целостности мира, его единства. Категория «цивилизации» охватывает совокупность духовно-материальных достижений общества, иногда её соотносят с понятием «культура», однако это неверно, так как культура более широкое понятие, оно соотносится с цивилизацией как общее и единичное.
В общефилософском смысле — цивилизация есть социальная форма движения материи. Её можно определить и как меру конкретной стадии развития общества.
В социально-философском смысле цивилизация характеризует всемирно-исторический процесс, выделяя определённый тип развития общества.
Несколько слов о концепции А. Тойнби: он рассматривает историю человечества через чередование ряда цивилизаций. Под цивилизацией у него понимается устойчивая общность людей, связанных духовными (религиозными) традициями и географическими границами.
Всемирная история предстаёт как совокупность цивилизаций: шумерская, вавилонская, минойская, эллинская и ортодоксально христианская, индусская, исламская. Согласно типологии Тойнби, в истории человечества существовало более двух десятков локальных цивилизаций.
Свои взгляды А. Тойнби гипотетически построил по двум основаниям:
— во-первых, не существует единого процесса развития человеческой истории, эволюционируют лишь конкретные локальные цивилизации;
— во-вторых, нет жесткой взаимосвязи между цивилизациями. Прочно связаны между собой лишь компоненты самой цивилизации.
Признание уникальности жизненного пути каждой цивилизации заставляет А. Тойнби перейти к анализу собственно исторических факторов общественного развития. К ним он относит, прежде всего, «закон вызова и ответа». Само возникновение цивилизации, так же как и её дальнейший прогресс, определяются им способностью людей дать адекватный «ответ» на «вызов» исторической ситуации, в которую входят не только человеческие, но и все природные факторы. Если нужный ответ не найден, в социальном организме возникают аномалии, которые, накапливаясь, приводят к «надлому», а затем и к упадку. Выработка адекватной реакции на изменение ситуации есть социальная функция «творческого меньшинства» (управленцы), которое выдвигает новые идеи и самоутверждение проводит их в жизнь, увлекая за собой всех остальных.
По мере развития цивилизации готовится и её упадок. Строй, подточенный внутренними противоречиями, рушится. Но этого можно и избежать, отсрочить посредством рациональной политики правящего класса.
Тойнби Арнолд Джозеф (1889-1975 гг.), английский историк, дипломат, общественный деятель, философ и социолог. Родился в Лондоне. Под влиянием идей О. Шпенглера стремился переосмыслить общественно-политическое развитие человечества в духе теории круговорота локальных цивилизаций. В начале исследования он обосновывал 21 локальную цивилизацию, уточнив, оставил 13. Движущей силой их развития считал «творческую элиту», отвечающую на различные исторические «вызовы» и увлекающую за собой «инертное большинство». Своеобразие этих «вызовов» и «ответов» определяет специфику каждой цивилизации.
Умер А. Тойнби 22 октября 1975 г. в Йорке.
Анализ обеих концепций общественного развития — формационной и цивилизационной — показывает как их различия, так и сходства; как достоинства, так и недостатки. Суть в том, что общественно-исторический процесс диалектичен и происходит в соответствии с определёнными законами, закономерностями и тенденциями общественного развития.
Анализ формационной и цивилизационной концепций развития общества предполагает:
— применение принципа системности, суть которого не в описательном раскрытии общественных явлений, а их целостное исследование в совокупности элементов и связей между ними;
— применение принципа многомерности, учитывающего, что каждая составляющая общественного развития может выступать подсистемой других: экономических, управленческих, экологических, научных, оборонных. ;
— применение принципа поляризации, что означает изучение противоположных тенденций, свойств, параметров общественных явлений: актуальное — потенциальное, предметно-вещественное — личностное;
— применение принципа взаимосвязи, предполагающего анализ каждого общественного явления в совокупности его свойств, в отношении с другими общественными явлениями и их свойствами, причём эти отношения могут обладать отношениями координации и субординации;
— применение принципа иерархичности бытия общественных явлений и возникающими в связи с этим проблемами — локальными, региональными, глобальными.
