Содержание:
Адвокат дьявола (фильм)
«Адвока́т дья́вола» (англ. The Devil’s Advocate ) — мистическая драма по одноимённому роману Эндрю Найдермана. Талантливого адвоката из Флориды Кевина Ломакса после очередного успешного процесса приглашают в Нью-Йорк на работу в крупной юридической компании Джона Милтона.
Режиссёр: Тейлор Хэкфорд. Сценаристы: Джонатан Лемкин и Тони Гилрой.
Теглайн: «У зла свой путь к победе.»
Как твой адвокат, советую держаться от меня подальше.
As your attorney, I’m advising you to keep the fuck away from me.
Старт был неплох, но ни у кого не получалось выигрывать всю жизнь.
It was a nice run, Kev. Had to close out someday. Nobody wins them all.
Кевин Ломакс: Надо вывести номер четыре и шесть. Я бы так же избавился и от номера двенадцать, но обвинитель это сделает за нас.
Майзел: Номер шесть? Ты шутишь? Она — мой козырь.
Кевин Ломакс: И мой кандидат на выброс.
Майзел: Четвёртый? Тот с косичками? Это зря: он присяжный от защиты и абсолютно лоялен.
Кевин Ломакс: Вы его ботинки видели?
Майзел: Слушай, гений, может быть во Флориде ты действительно чего-то стоишь, но здесь Нью-Йорк, мой феттер, мы здесь из апельсинов сок не давим.
Кевин Ломакс: Эти ботинки он чистит каждый день. И сам стирает свою одежду. Вы думаете, он добродушный увалень — я уверен, он спит с пистолетом под подушкой. Он из тех, кто возделывает только собственный сад. И номер шесть, ваш фаворит, женщина с разбитой жизнью.
Майзел: Да она же учительница католической школы. Верит в человеческое сострадание.
Кевин Ломакс: Нет. Она явно не в порядке. Что-то не так. Она хочет вершить суд, потому что мечтает отомстить за свои обиды. — перед процессом, в котором Кевин выбирает присяжных
Kevin Lomax: Let’s get rid of Number four, six. I’d say lose Number twelve, but the prosecutor’s gonna fuck up and do it for us.
Meisel: Number six? You’re kidding, right? She’s my first choice.
Kevin Lomax: She’s my first pass.
Meisel: And four? With the dreadlocks? That’s crazy. That’s a defendant’s juror.
Kevin Lomax: Did you see his shoes?
Meisel: Look, kid, maybe down in Florida you are the next big thing. This is New York. We’re not squeezing oranges here.
Kevin Lomax: He polishes those shoes every night. He makes his own clothes. He looks like a brother with an attitude, but I see a man with a gun under his bed. And woe betide the creature who steps into his garden. Number six… your favorite… she’s damaged goods.
Meisel: She’s a Catholic schoolteacher. Believes in human frailty…
Kevin Lomax: No. Something’s missing from her. She’s wrong. She wants on this jury. Somebody hurt her and she wants revenge.
Убивать добротой — это наш секрет.
That’s our secret: kill you with kindness.
Джон Милтон: Я уверен, у вас есть секрет.
Кевин Ломакс: Мужской туалет. В мужском туалете окружного суда в Дюва́ле есть дырка в стене в соседнюю комнату — я больше пяти лет слушал, как совещаются присяжные.
John Milton: I was sure you had a secret.
Kevin Lomax: The men’s room. Upstairs men’s room in the Duval County courthouse. There’s a hole in the wall to the next room. I spent five years listening to juries deliberate.
Здесь есть курица, чемпион тик-так-ту, всегда выигрывает. Она знаменитость!
There’s a chicken, plays tic-tac-toe, never loses. He’s famous.
Будь вместе с толпой. Обожаю толпу.
Stay in the trenches. Only way I travel.
Умей из всего извлечь пользу, а потом забыть.
You use it. You embrace it. And then you move on.
Джон Милтон: Это твоя жена, парень. Она больна, и нужно, чтобы ты позаботился о ней. Но вот что странно: неужели тебе самому не пришло в голову отказаться от этого дела?
Кевин Ломакс: Одного боюсь. Я брошу это дело, ей станет лучше… и я возненавижу её. А я не хочу носить в себе обиду, Джон. Я могу выиграть этот процесс, я должен выиграть, я выполню свою работу, а затем… затем… всё сделаю, чтобы ей помочь.
Джон Милтон: Сдаюсь, уговорил. — Милтон уговаривает Кевина бросить дело и посвятить себя помощи жене
John Milton: It’s your wife! She’s sick, she needs you. She’s got to come first. All right, wait a minute. Do you mean the possibility of leaving this case has never entered your mind?
Kevin Lomax: You know what scares me? I quit the case, she gets better… and I hate her for it. I don’t want to resent her. I’ve got a winner here. I’ve got to nail this fucker down and put it behind me. Just get it done. Then… then… put all my energy into her.
John Milton: I stand corrected.
Человеческий аппетит возрос до такой степени, что может расщеплять атомы с помощью своего вожделения. Их эго достигло размеров кафедрального собора. Смазывая даже убогие мечты зелёными, как доллары, и жёлтыми, как золото, фантазиями, можно добиться того, что каждое человеческое существо превратится в честолюбивого императора и будет обожествлять самого себя. Пока мы суетимся, совершаем одну сделку за другой, кто позаботится о нашей планете? И это в то время, когда воздухом нельзя дышать, а воду нельзя пить, даже пчелиный мёд приобретает металлический привкус радиоактивности. Все заняты тем, что торгуют контрактами на будущее, а ведь будущего уже нет: в нас целый миллиард эдди борзунов, несущихся трусцой в будущее, и каждый из них готов надругаться над бывшей планетой Господа, а потом отказаться нести ответственность. Когда они дотронутся до клавиши компьютера, чтобы подсчитать свои часы работы, оплачиваемые в долларах, придёт прозрение, но будет поздно — им придётся заплатить по счетам, они попытаются отказаться от своих обязательств — не выйдет.
You sharpen the human appetite to the point where it can split atoms with its desire. You build egos the size of cathedrals. Fiber-optically connect the world to every eager impulse. Grease even the dullest dreams with these dollar-green, gold-plated fantasies until every human becomes an aspiring emperor, becomes his own god. As we’re scrambling from one deal to the next, who’s got his eye on the planet? As the air thickens, the water sours, even bees’ honey takes on the metallic taste of radioactivity and it just keeps coming, faster and faster. There’s no chance to think, to prepare. It’s buy futures, sell futures, when there is no future. We got a runaway train, boy. We got a billion Eddie Barzoons all jogging into the future. Every one of them is getting ready to fistfuck God’s ex-planet, lick their fingers clean, as they reach out toward their pristine cybernetic keyboards to tote up their fucking billable hours. And then it hits home. You got to pay your own way, Eddie. It’s a little late in the game to buy out now.
Возможно, Бог слишком часто предавался азартным играм с будущим человечества, он бросил всех нас на произвол судьбы.
Maybe God threw the dice once too often. Maybe He let us all down.
Кевин Ломакс: Кто же ты?
Джон Милтон: О, у меня так много имён…
Кевин Ломакс: Сатана?
Джон Милтон: Зови меня папой.
Kevin Lomax: What are you?
John Milton: I have so many names.
Kevin Lomax: Satan.
John Milton: Call me Dad.
Определённо, тщеславие — мой самый любимый из грехов. Он так фундаментален. Себялюбие — это естественный наркотик.
Vanity is definitely my favorite sin. Kevin, it’s so basic. Self-love. The all-natural opiate.
Джон Милтон: Чувство вины — это всё равно что мешок тяжёлых кирпичей — да сбрось-ка их с плеч долой.
Кристабелла Андреоли: Я знаю, что ты чувствуешь — сама через это прошла. Иди ко мне, иди, и скорее сбрось с себя этот груз.
Кевин Ломакс: Я не могу этого сделать.
Джон Милтон: А для кого ты таскаешь все эти кирпичи? Для Бога? В самом деле, для Бога? Так позволь открыть тебе маленький секрет про нашего Бога. Ему нравится наблюдать, он большой проказник — подумай над этим: он даёт человеку инстинкт, дарит этот экстраординарный подарок, а потом, ради развлечения для своего ролика космических трюков, устанавливает противоположные правила игры. Это самый жестокий розыгрыш за все минувшие века: смотри — но не смей трогать, трогай — но не пробуй на вкус, пробуй — но не смей глотать. И пока ты прыгаешь с одной ноги на другую, что делает он? Хохочет, так что его мерзкая задница вот-вот лопнет от натуги, и он — закомплексованный ханжа и садист, он просто рэкетир, и поклоняться такому Богу — никогда.
Кевин Ломакс: «Лучше царствовать в Аду, чем служить на Небесах?» [1]
Джон Милтон: А почему нет? Здесь, на земле, я погружён в её заботы с сотворения Мира, я пестовал каждую новинку, которую мечтал заполучить человек, я помогал ему во всём и никогда не осуждал. Более того, я никогда не отвергал его, несмотря на все его недостатки. Я фанатично влюблён в человека. Я гуманист, быть может, последний на Земле. Кто станет отрицать, если только он не выжил из ума, что двадцатый век был исключительно моим веком! Ведь этот век, Кевин, от альфы до омеги — мой. Я достиг апогея силы. Теперь мой звёздный час, наш звёздный час.
John Milton: You know, I’ll tell you, boy… guilt it’s like a bag of fucking bricks. All you got to do is set it down.
Christabella Andreoli: I know what you’re going through. I’ve been there. Just come here. Come here. Let it go.
Kevin Lomax: I can’t do that.
John Milton: Who are you carrying all those bricks for? God? Is that it? God? I’ll tell you… let me give you… let me give you a little inside information about God. God likes to watch. He’s a prankster. Think about it. He gives man instincts. He gives you this extraordinary gift, and then what does He do? I swear, for his own amusement, his own private, cosmic, gag reel, He sets the rules in opposition. It’s the goof of all time. Look, but don’t touch. Touch, but don’t taste. Taste, but don’t swallow. And while you’re jumping from one foot to the next, what is He doing? He’s laughing his sick, fucking ass off! He’s a tightass! He’s a sadist! He’s an absentee landlord! Worship that? Never!
Kevin Lomax: «Better to reign in Hell than serve in Heaven», is that it?
John Milton: Why not? I’m here on the ground with my nose in it since the whole thing began! I’ve nurtured every sensation man has been inspired to have! I cared about what he wanted and I never judged him! Why? Because I never rejected him, in spite of all his imperfections! I’m a fan of man! I’m a humanist. Maybe the last humanist. Who, in their right mind, Kevin, could possibly deny the 20th century was entirely mine? All of it, Kevin! All of it. Mine. I’m peaking, Kevin. It’s my time now. It’s our time.
Джон Милтон
Полное имя
Псевдонимы/Титулы
Происхождение
Род занятий
Силы/Способности
Тип Злодея
Джон Милтон (John Milton) — главный злодей фильма «Адвокат Дьявола». Глава крупного юридического концерна, а, по-совместительству, Дьявол стремящийся уничтожить Небеса и управлять Миром.
Содержание
Внешность Править
Милтон предстаёт в виде респектабельного человека средних лет, производящего впечатление того, кто получает всё, что хочет. Он может принять жуткую демоническую форму, а также ангельскую, обладающую крыльями.
Роль Джона Митлона блестяще исполнил Аль Пачино.
Личность Править
Милтон энергичен, он обладает большой харизмой и сразу производит впечатления того, кто знает чего хочет, и знает как этого добиться.
Как и положено Дьяволу, Милтон очень умен и хитер. Он мастерски управляет людьми и событиями. Джон называет себя хозяином двадцатого века и самого мира, и, что самое обидное, с ним сложно спорить.
Милтон любит грехи, особенно тщеславие. Тем не менее, он называет себя последним гуманистом. Джон — повелитель темных сил, однако, он сам предложил Кевину отказаться от своих амбиций, но получил отказ. Таким образом, Дьявол показывает, что люди греховны сами по себе.
Очевидно, что сын был дорог Милтону не только как часть плана по приведению в мир Антихриста.
Сюжет Править
Во флоридском суде идёт процесс учителя Гетиса, обвиняемого в домогательствах к ученицам. Молодой адвокат Кевин Ломакс (Киану Ривз), услышав насмешку журналиста Барни («Кажется, череде выигрышей Ломакса пришёл конец»), разбивает доводы обвинения. Сразу после процесса ему делают предложение о работе в юридической корпорации Джона Милтона (Аль Пачино), и со своей молодой женой Мэри-Энн (Шарлиз Терон) Кевин переезжает в Нью-Йорк. Он тепло принят в юридической фирме, ему предложены фантастические условия: огромная зарплата, роскошная квартира, но главное, интереснейшая работа — защита интересов миллионеров, которые тоже совершают преступления. Ломакс начинает сближаться с главой компании — обаятельным Джоном Милтоном.
Тем временем Мэри-Энн начинают мучить странные видения, которые муж, увлечённый работой, решительно не хочет замечать. Сам он начинает чувствовать влечение к менеджеру фирмы Кристабелле Андреоли (Конни Нильсен), и это чувство взаимно. Он ведёт процесс колдуна Филиппа Моэса, к его удивлению, обвинитель на суде лишается дара речи (как и предсказал Моэс).
Мэри-Энн становится всё хуже: ей привиделось в магазине, как её новые подруги на миг превратились в чудовищ, и это повергло её в настоящий ужас. Милтон начинает продвигать Ломакса на место одного из своих заместителей, Эдди Барзуна, тот угрожает, что расскажет всё «комитету Уивера», но погибает от рук бродяг во время пробежки по парку. Милтон поручает Ломаксу дело Александра Каллена, обвиняемого в убийстве своей семьи. Ломакс окончательно пропадает на работе. С помощью секретарши Каллена удаётся доказать его невиновность, хотя Ломакс и понимает, что она лжёт. Его самого начинают посещать видения: во время секса с женой он видит перед собой Кристабеллу, а в соборе вместо Калена видит Гетиса. К Ломаксу приезжает мать, но, едва увидев Милтона, она тут же уезжает обратно. С Кевином встречается Уивер, обвиняющий корпорацию Милтона в торговле оружием и ядами, он рассказывает об аресте Гетиса, в багажнике которого нашли труп девочки. Но его тут же сбивает машина.
Мэри-Энн заявляет, что её изнасиловал Милтон, хотя Кевин в это самое время находился с ним самим в суде. Он доставляет жену в госпиталь, приехавшая мать рассказывает сыну, что его настоящий отец — это Милтон. Тридцать лет назад она на неделю приехала в Нью-Йорк на съезд христианской молодежи и случайно оказалась соблазненной официантом отеля, в котором остановилась. Мэри-Энн кончает жизнь самоубийством. Кевин едет к Милтону, и тот признаётся в изнасиловании Мэри-Энн. Кевин выпускает в него несколько пуль из пистолета Каллена, но Милтону это не причиняет вреда. Он открывает Кевину, что он — Дьявол, осуждает Бога, говорит, что 20 век был его веком. Он удачно рассчитал самую нужную для своих планов профессию — профессию адвоката, защитника негодяев, мошенников, убийц и насильников. Да, он отец Кевина и он всегда следил за сыном и устраивал его карьеру самым наилучшим способом, он всё подготовил для того, что обязано произойти под конец тысячелетия. Он хочет пришествия в мир Антихриста. И родителями его должны стать Кевин и Кристабелла Андреоли — единокровные брат и сестра. Милтон своими руками соединяет в любовном экстазе Кевина и Кристабеллу, но молодой адвокат достаёт свою «козырную карту» — пистолет Каллена и пускает пулю себе в голову.
Самоубийство сына вызвало огромную и всеохватывающую ярость «князя мира сего». Тут же рассыпалась в прах красавица Кристабелла, а Кевин… очнулся от видения в своём родном городке на суде по делу Гетиса и видит живую и цветущую Мэри-Энн. Судья предоставляет слово защите, но Кевин отказывается защищать Гетиса. Журналист Барни умоляет Кевина дать интервью: «Адвокат, которого мучает совесть — это сенсация! Я сделаю тебя звездой!». Кевин соглашается, и, после ухода адвоката и его жены, лицо журналиста преобразуется в лицо Милтона. «Определённо. Тщеславие — один из моих самых любимых грехов», — говорит он.
Силы и способности Править
Милтон, то есть Дьявол, старше, чем сотворенный мир, а пули не причиняют ему вреда. таким образом, он бессмертен и, видимо, неуязвим для обычного оружия.
Вокруг Милтона происходят трагически события, люди случайным образом сходят с ума и умирают. Он продемоснтрировал способность находиться сразу в нескольких местах, изменять свою форму и управлять огнем. Превратившись в ангела, Милтон сумел развернуть вспять само время.
Тем не менее, основная способность Дьявола — это власть над тьмой и злом, которые придают ему силу.
Даже не учитывая сверхъестественные силы, Митон обладает большой властью, обеспечиваемой ему деньгами и влиянием. Он дьявольски умен и хитер, что позволяет легко управлять людьми.
«Адвокат дьявола». Как изменились актёры фильма за 20 лет
«Адвокат дьявола». Один из культовых фильмов конца 90-х. Великолепный актёрский дуэт маститого Аль Пачино и стремительно набирающего популярность Киану Ривза. Великолепный мистический триллер, который, несмотря на предсказуемость сюжета, смотрится на одном дыхании
Прошло уже 20 лет, как он вышел на экраны. Давайте же посмотрим, как изменились актёры за эти годы
Аль Пачино 29 апреля 2017 года в Нью-Йорке (Photo by Kevin Mazur/Getty Images for Tribeca Film Festival)
Киану Ривз 19 июня 2017 года в Лос-Анджелесе (Photo by Jason LaVeris/FilmMagic)
Мэри Энн Ломакс
Шарлиз Терон 24 июля 2017 года в Лос-Анджелесе (Photo by Tara Ziemba/Getty Images)
миссис Элис Ломакс
Джудит Айви 19 июня 2016 года в Нью-Йорке (Photo by Mark Sagliocco/Getty Images)
Конни Нильсен 25 мая 2017 года в Голливуде (Photo by Albert L. Ortega/Getty Images)
Крэйг Т. Нельсон 14 июля 2017 года в Анахайме (Photo by Alberto E. Rodriguez/Getty Images for Disney)
Тамара Тьюни 11 сентября 2017 года в Нью-Йорке (Photo by Paul Morigi/Getty Images)
[ Источники. ] Источники современных фото
Адвокат Дьявола (The Devil’s Advocate)
В Нью-Йорк по приглашению главы крупного юридического концерна прибывает Кевин Ломакс, молодой адвокат. До этого он был известен тем, что защищал исключительно негодяев и притом не проиграл ни одного процесса. На новом месте работы он вполне счастлив, он живет в роскошной квартире с любящей женой, его окружают интересные люди. Но вскоре ситуация неуловимо меняется, происходят странные и зловещие события: внезапно погибает один из его коллег, затем кончает самоубийством его жена. Кевин, догадываясь, в чем тут дело, приходит к шефу концерна Джону Милтону…
— Скажи что-нибудь хорошее..
— Что-нибудь хорошее.
Как твой адвокат, советую держаться от меня подальше.
As your attorney, I’m advising you to keep the fuck away from me.
Старт был неплох, но ни у кого не получалось выигрывать всю жизнь.
Умей сгруппироваться, достичь успеха и не терять сон.
— Кто же ты? Сатана?
— Зови меня папой.
— Чувство вины — это все равно что мешок тяжелых кирпичей, да сбрось-ка их с плеч их долой… А для кого ты таскаешь все эти кирпичи? Для Бога? В самом деле, для Бога? Так позволь открыть тебе маленький секрет про нашего Бога. Ему нравиться наблюдать, он большой проказник: он дает человеку инстинкт, дарит этот экстраординарный подарок, а потом, ради развлечения для своего ролика космических трюков, устанавливает противоположные правила игры. Это самый жестокий розыгрыш за все минувшие века: смотри — но не смей трогать, трогай — но не пробуй на вкус, пробуй — но не смей глотать… И пока ты прыгаешь с одной ноги на другую, что делает он? — хохочет, так что его мерзкая задница вот-вот лопнет от натуги, и он — закомплексованный ханжа и садист, он просто рэкетир, и поклоняться такому Богу — никогда.
— Лучше царствовать в Аду, чем служить на небесах?
— А почему нет? Здесь, на земле, я погружен в ее заботы с сотворения Мира, я приветствовал каждую новинку, которую мечтал заполучить человек, я помогал ему во всем и никогда не осуждал. Более того, я никогда не отвергал его, несмотря на все его недостатки; я фанатично влюблен в человека; я гуманист, быть может, последний на Земле. Кто станет отрицать, если только он не выжил из ума, что двадцатый век был исключительно моим веком! Ведь этот век, Кевин, от альфы до омеги, мой; я достиг апогея силы; теперь мой звездный час, наш звездный час…
“Адвокат дьявола” – проба пересмотра фильма другими глазами
Вообще-то “адвокат дьявола” – это такая должность в католической церкви. При канонизации будущего святого нужен был человек, который бы собирал данные, препятствующие канонизации, его и называли адвокатом дьявола.
Когда мы смотрели фильм в первый раз, то больше следили за сюжетом и игрой актеров, сейчас же – получилось обращать внимание на детали. Скажем, персонажа Аль Пачино зовут Джон Милтон, Джоном Милтоном, как мы знаем, звали пуританина, английского писателя и поэта 17 века, написавшего поэму “Потерянный рай”, посвященную отпадению ангелов и падению человеков.
А это – деталь Вашингтонского Епископального собора, которую без труда узнавали в живом барельефе в кабинете Милтона и по этому поводу даже было судебное разбирательство.
Супруга Кевина Ломакса носит имя Мария-Анна, соединяя два библейских имени в одном, а единокровная сестра, призванная стать матерью Антихриста – зовется Кристабелла, “красивая христианка”.
Весь фильм происходят две вещи: главный герой Кевин Ломакс становится перед выбором и всякий раз делаемый выбор, происходящий как сделка с собственной совестью, приводит к еще более сложному выбору, в результате которого нужно пожертвовать еще некой толикой своей совести… И так далее. Покуда герой не остается перед самым главным выбором в жизни – и делает его.
А вторая происходящая вещь: герой Аль Пачино все время подталкивает Кевина к тому, чтобы он понял, кто перед ним. С момента первого появления – дьявол не особенно скрывает, кто он. Уже та знаменитая сцена на верхнем этаже небоскреба – совершенно явственно дает понять, кто именно способен вознести человека над миром и предложить власть над ним. В кабинете он вообще прямо заявляет, что является царем, князем мира. Не говорю уже о многочисленных намеках вроде любви к подземке, жертвоприношениях козлов или знания кучи языков.
Удивительно слушать монологи Милтона – это просто-таки канонические речи сатаны, где правда искусно смешана с ложью и запутывает слушателя в риторике и ложных силлогизмах. Вроде бы Милтон и призывает остановиться и позаботиться о жене, пожертвовать выигрышем процесса – но, как он и говорит, он – кукловод, выстраивающий обстоятельства так, чтобы выбор человека падал на грех. Игра на человеческих слабостях и грехах – любимое развлечение Милтона.
Поразил финальный диалог Ломакса и Милтона, напрямую отсылающий к Фаусту; когда я смотрела фильм впервые, то совершенно выпустила это из вида. Как и еще одну штуку – предлагаемые демоном вещи: удовольствия, власть, богатство, свобода от угрызений совести – совершенно не нужны человеку, потерявшему в этой жизни все, что он любил. Потерявший любовь человек, человек, который был способен на любовь – может отделить зерна от плевел и отчетливо понять, что есть ценности истинные и ценности ложные, потому что любить способна только живая душа, душа, в которой Божья искра не была погашена ни тщеславием, ни жаждой богатства, ни жаждой славы… Пока страсти не разъели душу настолько, что в ней выжжена любовь, – она способна понять, что является настоящим сокровищем этой жизни и различать добро и зло.
Еще при этом просмотре я обратила внимание на роль Шарлиз Терон. В 1997 году ей было всего 22 года и она еще не избавилась от юношеских округлостей и расплывчатости черт. Режиссеру удалось показать процесс преображения женщины от принцессы к замарашке – живая, яркая в начале фильма, жена Ломакса становится совершенно сожженой безумием в конце, а причиной этого является охлаждение к ней мужа, утрата его любви. Подсовывание вожделения вместо любви – любимая игрушка сил зла, Ломаксу вместо любви предлагали вожделение к Кристабелле. Мэри Энн вместо любви предлагали побрякушки жен других работников адвокатской конторы – шоппинг, выпивка, разврат от скуки…
Видно, что актриса была еще не слишком опытной, да и цветущую молодость сложно закрасить даже гримом в финальных сценах, но в принципе пара Ривз-Терон так прекрасно отыграли любовь, охлаждение, безумие, раскаяние – что недостаток опыта у актрисы практически незаметен.
Ривз хорош. Я люблю его во всех ролях, да и мужчина он очень красивый – но роль Кевина Ломакса одна из самых моих любимых. Пусть это фильм ужасов с элементами философии, но Пачино ни разу Ривза не переиграл.
Ну а роль Аль Пачино – это вообще классика, я бы даже сказала, что актер совершил вклад в мировую копилку образов дьявола, от Мефистофеля до Воланда.
Кстати, вот еще двое:
Это Владимир Еремин и Всеволод Кузнецов, озвучившие Ривза и Пачино в русском прокате. Не побоюсь этого слова – гениальная озвучка. Наши актеры даже получили премию ВВС – за прекрасную работу по дубляжу. Кстати, русский перевод фильма вообще шедеврален, не знаю, кто его делал, но делал качественнейшим образом. Больше всего меня бесит в русском дубляже то, что они вечно неточно переводят цитаты из Библии или молитвы – а тут комар носа не подточит. Команда переводчиков отработала на твердое “отлично”.
В общем, смотреть этот фильм глазами христианина оказалось замечательно – некогда скрытые смыслы перестали быть тайной, да и из экшена кино превратилось в притчу.
